Стремясь искоренить память о дореволюционном прошлом России, советский режим не гнушался «воевать с мертвецами». В начале 1960-х годов по приказу Никиты Хрущёва в Киеве закатали в асфальт могилу великого русского реформатора Петра Столыпина.

Пётр Аркадьевич Столыпин был одним из величайших реформаторов России. Во времена правления Николая II, как Министр внутренних дел Российской империи, он сыграл значительную роль в подавлении первой русской революции, а затем в условиях установившейся стабильности провёл важнейшую аграрную реформу, благодаря которой миллионы крестьян получили право частной собственности на землю и были освобождены от уплаты выкупных платежей. 5(18) сентября 1911 года Столыпин был убит в Киеве. Читать далее «Столп Отечества: Могила Петра Столыпина: что с ней сделали коммунисты» →

В сложнейшее и очень трудное для России время, в апреле 1906 года Пётр Столыпин, саратовский губернатор, получил телеграмму из Петербурга от императора Николая II. В ней предлагался пост министра внутренних дел. На это высочайшее предложение Столыпин ответил сразу, немедля: «Это против моей совести, Ваше Величество. Ваша милость ко мне превосходит мои способности… Я не знаю Петербурга и его тайных течений и влияний». Однако государь настоял, и Столыпин возглавил Министерство внутренних дел. Ответное письмо успешного саратовского губернатора Столыпина, самого молодого в России, свидетельствует о том, что он не стремился занять предложенный ему очень высокий государственный пост во чтобы-то ни стало – он не рвался к власти, как это делали многие поверженные демоном властолюбия «пламенные революционеры», тайно метившие в Наполеоны. Читать далее «Столп Отечества: С.Х. Карпенков. Благородный труд во имя спасения» →

Долгие десятилетия после октябрьского переворота 1917 года во всех учебниках отечественной истории и истории партии, в газетных и журнальных статьях, в кинофильмах и в многочисленных произведениях советской литературы яркими красками с большим размахом и с богатейшим арсеналом словоблудия расписывалось победное, торжественное шествие советского народа в «светлое будущее». Многие авторы учебников по истории вынуждены были трактовать исторические события под строгим контролем партийных вожаков с неограниченными властными полномочиями, но с весьма ограниченными способностями познавать окружающий мир и отличать добро от зла. Некоторые советские писатели-мифотворцы, оказавшиеся в тяжёлых оковах социалистического реализма, но пригретые властью, и создававшие свои литературные «шедевры» с вымышленными художественными персонажами, героями того времени, превозносили до небес партийный вожаков за якобы выдающиеся достижения в строительстве социализма, и клеймили позором всех тех, кто пытался заглянуть правде в глазе, кто стремился своими честными поступками и благородными делами спасти великую Россию от великих потрясений, и таких благочестивых людей было немало, и они представляли почти все слои многонационального российского населения – от простых крестьян до государственных деятелей, находившихся на самом высоком государственном посту. Одним из таких ярких представителей российского общества был Пётр Аркадьевич Столыпин, прошедший длинный трудовой путь от уездного предводителя дворянства до Председателя Совета министров Российской империи. Читать далее «Столп Отечества: С.Х. Карпенков. Свобода от произвола (к 160-летию П.А. Столыпина)» →

Глава XL

Ранним летом переехали мы в Пилямонт, где намеревались провести 2-3 месяца, по соседству от Колноберже. Это лето, последнее в жизни папá, всё было какое-то другое, чем предыдущие. С детства не видала я папá настолько близким к нам всем, как теперь, и, вместе с тем, никогда не видала я его таким утомленным.
По-прежнему все нити, управляющие внутренней жизнью огромной Российской Империи, сходились в его руках; как и в предшествовавшие годы, разносил день и ночь работающий в Колноберже телеграф распоряжения и приказы на тысячи верст. Но когда я присматривалась ближе к моему отцу, то видела, что тяжесть, лежащая на его плечах, превышает его силы, что он устал, что ему нужен полный отдых. Он, по-видимому, и сам вполне сознавал это, так как всё, что мог из дел сдал перед отъездом из Петербурга В.Н. Коковцеву. Читать далее «Столп Отечества: Воспоминания об отце Марии Бок. Убийство» →

Глава XXXVI

Вернувшись в Берлин, мы снова пробыли всю «Kieler Woche» в Киле, где я с воодушевлением проделала повторение всех прошлогодних увеселений и с радостью встретилась с тамошними нашими друзьями. Опять за нами трогательно ухаживал и старался веселить нас наш милый консул Дидерихсен. Во все свободные от придворных торжеств дни он устраивал очень красивые обеды и прогулки на своей паровой яхте «Forsteck». Его широкий размах и гостеприимство всегда меня поражали, он же сам пылал здоровьем и был всегда в веселом чудном настроении.
Свой трехнедельный отпуск, прерванный вызовом на Бьёркское свидание, мой муж решил докончить в полученном мною к свадьбе от моих родителей имении Пилямонт. Находился Пилямонт в двадцати верстах от Колноберже, и нас особенно соблазняло хотя бы кратковременное пребывание поблизости от моих родителей: папá должен был приехать туда на короткий срок, а мамá и дети пробыть там всё лето. Читать далее «Столп Отечества: Воспоминания об отце Марии Бок. Последний год» →

Глава XXVI

За эти восемь дней плавания решилась моя судьба и, хотя ничего еще не было сказано, но бывают чувства яснее слов, и в душе я бесповоротно знала, что рано ли, поздно ли, но я буду женой одного из офицеров «Невы» лейтенанта Б. И. Бок.
Вернувшись на Елагин, я уже не могла больше втянуться в свою всегдашнюю жизнь — всё, не относящееся к моему молодому счастью, казалось теперь тусклым, ненужным и совершенно неинтересным.
Через несколько дней папá решил позвать всех офицеров яхты к нам на обед, чтобы отблагодарить за радушное гостеприимство, оказанное нам на «Неве». Читать далее «Столп Отечества: Воспоминания об отце Марии Бок. Замужество» →

Глава ХХIII

Папá очень утомился от этой зимы: ведь какие нужны были силы, чтобы выполнять свой огромный ежедневный труд, в нервной атмосфере, созданной Государственной Думой, вечно под угрозой покушений. И это после страшного потрясения, перенесенного осенью. А каждая минута отдыха в семье была отравлена видом своей искалеченной дочери.
Стало тепло, деревья зеленели, хотелось воздуха, простора и солнца и никого из нас, деревенских жителей, не могли удовлетворить прогулки по «Klein» и «Gross Sibirien». Так что, когда нам папá сказал, что государь предложил ему провести лето с семьей в Елагином дворце, то восторгу нашему не было предела. Читать далее «Столп Отечества: Воспоминания об отце Марии Бок. Третья Дума» →

Глава XVII

После Рождества мамá стала вывозить меня в свет, но заставить меня делать визиты, ездить на балы, примерять платья и шляпы оказалось делом не легким.
«Света» я вообще не любила, развлекаться не стремилась, а теперь с тяжело больной Наташей, настроение стало совсем не «светское», и сердце не лежало ни к каким увеселениям.
За этот сезон было несколько красивых балов, самый удачный из которых был «têtes poudrées» во Французском посольстве.
Все дамы были на этом балу или в париках, или напудренные, что придавало залу очень оригинальный и красивый вид.
Были красивые большие балы у графини Мусин-Пушкиной и княгини Трубецкой. Но в общем я наши петербургские балы оценила только тогда, когда уже, будучи замужем, приезжала в Петербург из Берлина. Читать далее «Столп Отечества: Воспоминания об отце Марии Бок. Вторая Дума» →

Глава Х

От поездок к своим раненым детям папá возвращался в ужасно тяжелом настроении: Адя лежал теперь довольно спокойно, но Наташа страдала всё так же. Через дней десять доктора решили окончательно, что ноги удастся спасти, но каждая перевязка была пыткой для бедной девочки. Сначала они происходили ежедневно, потом через каждые два, три дня, так как таких страданий организм чаще выносить не мог. Ведь хлороформировать часто было невозможно, так что можно себе представить, что она переживала. У нее через год после ранения извлекали кусочки извести и обоев, находившихся между раздробленными костями ног. Кричала она во время этих перевязок так жалобно и тоскливо, что доктора и сестры милосердия отворачивались от нее со слезами на глазах. Она до крови кусала себе кулаки, и тогда тетя, Анна Сазонова, помогающая в уходе за ней, стала держать ее и давала ей свою руку, которую она всю искусывала.

Читать далее «Столп Отечества: Воспоминания об отце Марии Бок. В Зимнем дворце» →

Глава I

В конце апреля 1906 года мой отец телеграммой председателя Совета Министров Горемыкина получил распоряжение выехать в Петербург. В первый же день приезда он был вызван в Царское Село.
Государь встретил папá весьма милостиво и сказал, что он давно следит за его деятельностью в Саратове и, считая его исключительно выдающимся администратором, назначает министром внутренних дел.
Мой отец, по присущей ему скромности, не ожидавший такого назначения, был этим предложением сильно удивлен и озадачен. Он считал, что несколько месяцев губернаторства в Гродне и три года в Саратове не являются достаточной подготовкой к управлению всей внутренней жизнью России, да еще в такое тревожное время, о чем и доложил государю и просил, хотя бы временно, в виде подготовки, назначить его товарищем министра. Читать далее «Столп Отечества: Воспоминания об отце Марии Бок. Взрыв на Аптекарском острове» →